В тесном кабинете Усикавы был всего один стол, а перед ним стояло кресло, в котором теперь развалился бритоголовый мужчина, похожий на бонзу. Как и раньше, говорил только он. Хвостатый же с начала и до конца визита молчал как рыба. Словно грозная кома-ину у входа в храм , он оставался абсолютно недвижен, и только взгляд его не отрывался от лица Усикавы ни на секунду.
Она знала, что я прячусь за шторой и наблюдаю за ней, понял Усикава окончательно. Как знала и о том, что я следовал за нею тайком до самого супермаркета возле станции. И хотя ни разу не оглянулась, наверняка ощущала мое присутствие. Но, несмотря ни на что, в глазах ее не было осуждения. Она словно заглянула на самое дно моего существа — и поняла меня.
Она молчит. Словно ее ответ не хочет обращаться в слова.
— Кстати… С тем, что у тебя внутри, все в порядке?
— Но я просил не выходить из дома ни в коем случае.