— Да. Если серьезно, твой отец мне очень нравился.
И он снова барабанит в дверь. Двадцать семь ударов с равными паузами. Ладони Аомамэ вспотели, сжимая биту.
— Не беспокоит, — ответил Тэнго. — Отец всегда был странноват.
Но Тэнго шагал не на станцию. Пройдя еще немного, он свернул в безлюдный переулок и добрел до двери под вывеской «Пшеничная голова». На взгляд со стороны — нечто вроде музыкального бара для молодежи. Взглянув на часы, Тэнго постоял немного в задумчивости перед дверью — и вошел-таки внутрь. «Пшеничная голова», повторил Усикава. В какой, интересно, голове родилось такое название?
— Если такова воля отца, у меня возражений нет, — глядя в его большие черные глаза, ответил Тэнго.
— Кажется, я понимаю, — ответил он. В горле у него пересохло.