От решения выведать побольше о старухе в Адзабу пришлось отказаться. Уж слишком неприступными оказались стены, которыми та окружена: куда ни сунься, только лоб расшибешь. Усикава честно пытался разузнать, что творится в ее приюте, но околачиваться вблизи здания становилось все опаснее: камеры внешнего наблюдения постоянно включены, а такую фигуру, как Усикава, не запомнить невозможно. Раз попадешь в поле зрения — век не отмажешься. Вот почему Усикава решил отступиться от «Плакучей виллы» и подумать об альтернативных источниках информации.
— Ни словечка, — признался Усикава. — Мое подозрение насчет виллы было чисто интуитивным. И охраняли ее так строго, что никаких улик собрать не удалось.
— Не совсем понимаю… Переправиться далеко — то есть так, чтобы уже не вернуться?
Проснулся он в темноте. Повернул голову, чтобы проверить время, но будильника на месте не оказалось. На мгновение Усикава растерялся. Перед сном он всегда проверял, где стоит будильник, чтобы в темноте сразу понять, который час. Многолетняя привычка. Куда же этот будильник теперь подевался? Слабый лунный свет, пробивавшийся в щель между шторами, освещал лишь один угол комнаты; остальное пространство утопало в кромешной мгле.
Не открывая рта, старик залился смехом, напоминавшим дробь дятла в лесу.