— Ты был у меня в комнате позавчера вечером?
А я думаю про себя: “И эту тоже я позволяю ему бессовестно обворовывать!” Тогда Мэри Джейн заговорила с ней совсем по-другому, кротко и ласково, как она всегда говорила; только после этого бедная Заячья Губа стала тише воды, ниже травы и ударилась в слезы.
— Скверное дело! — сказал тот, не двигаясь с места. — За что это ты его?
Король сказал, что ежели все это сложить вместе, то за один день он еще никогда столько не добывал проповедью. Он сказал, что тут и разговаривать нечего: язычники просто никуда не годятся по сравнению с пиратами, когда нужно обработать молитвенное собрание.
— Не “что”, озорник ты этакий, а подавай сюда письма!
— Гос-споди помилуй! — говорит она. — Что же такое могло с ним случиться?