– Он не тронет, только обнюхает. Главное, чтобы вы в него не пальнули с перепугу.
Степан опять охладел к мысли оказать воздействие на ситуацию. Ходил повсюду и во все совал нос. Пустеющие прилавки аптек, нитки на старинного вида деревянных катушках, вместо зажигалок в обиход вернулись спички. Швейные иглы стали дороги, зато несколько видов тканей появилось в продаже, деревянные прищепки с резиновым колечком вместо стальной пружины – эти мелочи многое способны рассказать о состоянии производительных сил и сбалансированности экономики. Но не следовало грустить по поводу того, что ножницы теперь стоят в несколько раз дороже, чем раньше. Таков объективный путь, которым пойдет планета. Ну, не вся, человеческая только часть, хотя мегакотики, кажется, тоже попытаются ассимилироваться, подстроиться под существование в среде машинной цивилизации и в мире человеческих страстей.
Тихо. Где-то слева, в отдалении – океан. Шелест его волн иногда угадывался на самом пределе восприятия. От тепла и усталости клонило в сон. Когда из положения лежа смотришь под нижней кромкой крон деревьев, видно метров на полтораста, а дальше редкий подлесок и стволы все закрывают. В траве копошились мелкие грызуны, значит, никаких землероев здесь не водилось. Проскользнувшая вдалеке змея – неважный едок. Она обедает в месяц всего несколько раз, так что на численность… не спать!
Ночную тишину разорвал звериный рык. Несясь в направлении его источника, Делла не могла избавиться от ощущения, что воспринимается он неправильно. Не грозно, не гневно, а как-то то ли обиженно, то ли удивленно. Свет луны почти не проникал под плотную листву, и Степка, топавший рядом, держал в руке яркий светильник с рефлектором.
Степа, ничтоже сумняшеся, пошел на кухню, и «немеченая» бандитка Татьянка попросила его разгрузить посудомоечную машину, потом – накрошить для салата вареной картошки, разобрать и отмыть элекромясорубку… гипотеза о собственной невзрослости начала обрастать мясом.