Вот этот предмет они и попытали и ломом, и кувалдой, и всяко иначе над ним издевались – по всему выходило, что не хуже бетонного у них блок получился и по объему равномерно пропекся. Санька смотрел на Степана, как на волшебника, – электроэнергия ведь недорогая, песок дармовой, набрать ящиков из-под бумаги можно сколько угодно – их каждый день выбрасывают. А распилить эти емкости пополам и надставить по высоте – дело минутное.
– Как полагаешь, Хват, долго еще нынешний Представитель просидит в своем кресле?
Присел в тенечке, чтобы покопаться в своих ощущениях. Расслабленная умиротворенность – следствие отпускающего похмелья – заставляла мысли расплываться и соскальзывать с заданного направления. Было интересно ловить их и разворачивать в сторону основной цели.
Пилот, который возил нашего чиновника, в каждом месте, где они останавливались, обязательно промывал несколько лотков грунта, а шлих – это то, что остается в осадке, – забирал с собой. Рассказчик помянул это обстоятельство дважды, то есть, таким образом, он и открыл перед нами страшную тайну планеты, за которую и затребовал столько денег. Остальное его сообщение – материал для обширной исторической повести, хотя, возможно, при дальнейшем анализе удастся выловить еще что-нибудь. По стилю рассказа видно – этот человек ужасно опасается мести за свою осведомленность, и сделанные им намеки выглядят, скорее, невольными оговорками, чем ответами на вопросы, поставленные уважаемой представительницей средств массовой информации, – кивок в сторону журналистки.
– А как отличить своих от чужих, чтобы знать, кому помогать, а кому нет? – продолжал настаивать мужчина.
– Неправильно это, Гейка, не по-христиански оставлять покойного без погребения.