— А может, тут объявился кто-то третий? Может, Мукузели наконец решил расстаться с политической невинностью и подался к кому-нибудь на содержание? Американцы, а?
Склонившись вперед, он уставился на Мазура скорбно, просительно. «Сукин кот, — подумал Мазур. — Если он служит кому-то еще, лучше провокации и не придумать: советский снайпер готовился совершить покушение на президента. Такая бомба… А если он говорит чистейшую правду и в самом деле собирается обеспечить Папе месяц затворничества… Сюрприз, знаете ли. Пусть и не особенно серьезный, второй свежести… Даже если он говорит чистейшую правду, Мазуру за подобную самодеятельность голову оторвут…»
— Почетный легион, — кивнул Папа. — По-моему, ни один офицер от такого ордена не откажется, славный орден, учрежден самим Наполеоном…
— Особая группа подводных сил специального назначения тренировки закончила! Какие будут замечания, мон колонель?
«Перебедуют, — отстранение подумал он, выводя Принцессу на улицу. Горничные, лакеи и прочие швейцары необходимы любой власти, особенно обученные стукачеству. Разве что горняшек попользуют в неразберихе и безвластии…»
Вскоре он сидел в знакомом кабинете. Как обычно, не было полного ощущения, что он оказался в прошлом, но чуточку на это все же походило: и строгая, лишенная грубой вычурности нуворишей мебель из темного дерева, и веские напольные часы, и небольшая люстра, и полка с книгами, и картины (парусники, броненосцы, просто морские пейзажи или как там они именуются у искусствоведов) — все это, безусловно, появилось на свет как минимум перед Первой мировой. Хотя сделано, конечно, не в Российской империи — белогвардейцы в свое время покидали Родину без особого комфорта и уж такую обстановку не смогли бы с собой прихватить.