Мазур подумал, что давний подвижник наверняка прав: князь тоже в игре. И вступил в нее гораздо раньше, чем его очаровательная доченька. Хваткая стерва, коварная, хладнокровная — но все же что-то не тянет на резидента. На того таинственного Некто, кто стоял за всеми покушениями и интригами.
— Не ошибся я в тебе! Дело делом, а жизнь жизнью… Сережа…
— Вот и ладненько! — Лаврик встал, одернул свой белый цивильный пиджачок. — Я с тобой поеду, ага? Сбросишь меня где-нибудь на авеню Независимости. У меня работы выше головы, а персональную свою машину брать — лишнюю зацепочку давать Мтанге и компании… Подвезешь?
— Какое, к черту, нападение? Тут никогда не было мятежников…
На каждую хитрую задницу есть известный предмет с винтом… Давным-давно путчисты придумали нехитрые, но действенные меры: на ближних подступах к посольству располагаются солдаты и без церемоний расстреливают тех, кто собрался попросить политического убежища. Чем неприкосновенность посольства нисколечко не нарушают…
По проходу затопотал Леон, сохраняя на лице равнодушное, едва ли не скучающее выражение. Мазур торопливо повернул рычаг, с шипением открылась дверь. Высунувшись из нее, бельгиец дал в воздух длинную, убедительную очередь — буквально над головами на нарушителей правил уличного движения.