— Да черт его знает, так сразу и не скажешь. Вообще-то вы мало интересуетесь нашей братией, предпочитаете идейных. А это неправильно. Идейный сплошь и рядом — хреновый солдат. А вот человек, который точно знает, что воюет не за красивые идеи, а за хорошие деньги, полезет в самое пекло… Вот сюда. Слуг я отправил, терпеть не могу, когда они болтаются по дому, а шлюшка придет только вечером. Садитесь.
— Конечно, — сказал Мазур. — Поднимайте своих быстренько.
— Ну тогда вы, может быть, меня и поймете. Никаких данных, никаких агентурных донесений, и тем не менее что-то такое ноет и свербит…
— Служба, мадемуазель Натали, — невозмутимо ответил Мтанга. — Абсолютно непрестижная, порой презираемая, но необходимая…
— У вас ведь под рукой полковник Дюзе, — сказал Мазур без улыбки. — Большой специалист. Я слышал краем уха, что парочка его ребят как раз владеет неплохо снайперской винтовкой. Эта публика — мастера на все руки.
— Ну, это как посмотреть… Давайте пофантазируем. Предположим, очередное покушение успеха не достигнет, но все же нанесет некоторый урон… минимальный. Предположим, стрелявший окажется достаточно ловким, чтобы легко ранить президента… в руку… в левую. Вот сюда, скажем, — он ткнул себя указательным пальцем в левую руку, ближе к локтю, подальше от запястья. — Кость не задета, рана в мякоть, неопасная, но непременно заставившая бы президента не менее месяца держать руку на перевязи, в особенности если таково будет предписание врачей… Если они заверят, что руку на перевязи следует держать именно что не менее месяца… Опытный снайпер творит чудеса… Президент поневоле вынужден будет стать затворником. Чтобы не делать чуточку комичным сложившийся у народа образ Великого Вождя… Отец Нации, согласитесь, не может появиться на публике в бинтах и повязках…