Оказавшись на улице, он понял, что идти ему, собственно, некуда и заняться нечем. Охрана резиденции его ни в коей степени не касалась. Папу они сопровождали на выездах в город и на приемах. Проверять своих орлов не было смысла: они, конечно же, тут и к бабке не ходи, сейчас, подобно им с Лавриком, отдают должное любимому напитку колонизаторов — но, разумеется, с должной умеренностью. Если он и зайдет, все улики волшебным образом улетучатся за миг до его появления — он сам это искусство освоил, будучи рядовым членом группы. Ехать в город за той самой вещичкой, которую он, как оказалось, может теперь себе позволить, пожалуй что, поздновато. Вообще, паршиво что-то на душе после услышанного от Лаврика — тем более что Лаврик, никаких сомнений, никогда в таких случаях не врет. Значит, все происходящее — не более чем спектакль. Нет ни малейшей его вины, что дело обернулось именно так, но все равно, неприятно…