— Я, как уже говорилось, не вправе давать вам советы… — сказал Мазур. — Однако есть соображения…
Леон вдруг обернулся к нему, отошел на десяток шагов в глубь чащобы и призывно мотнул головой. Мазур подошел, краешком глаза прилежно наблюдая за Принцессой.
— Выключи ты это, — поморщился Мазур. — И так все ясно.
Генералиссимус поднял руку, и по толпе волнами покатилась тишина, достигшая наконец стоявших дальше всех. Тогда он заговорил — веско, размеренно, внушительно, без малейшей жестикуляции, разве что после нескольких фраз повел рукой в сторону бело-голубого здания у себя за спиной.
Увидев, что Леон остановился, как вкопанный, тоже затормозил, удержав за широкий ремень Принцессу, едва не проскочившую с разгона вперед.
— Все на французском, не сомневайся, — заверил Панкратов. — Уж об этом-то позаботились. Главное, сумей ее заинтересовать, в нужнее русло направить… Как сказал на последнем пленуме товарищ Горбачев…