— Именно что. Вы видели фотографии Патриса?
— Да, будьте так любезны, — сказал Мазур, извлекая бумажник, благодеяниями Папы выглядевший вполне солидно.
— Леон, это тоже вообще-то вопрос разведчика…
— Ни капли. Что мне в этих приемах? Таращиться на задницы великосветских блядей и болтать со здешними жирными казнокрадами? Я человек простой и незатейливый, Сирил. Главное, чтобы мой счет исправно пополнялся… хотя нет, самое главное — ухитриться дожить до того времени, когда можно будет уйти на покой. У вас, наверное, какие-то иные мысли и побуждения? Вы коммунист, вам положено иметь идеи… Ну да каждому свое. Не подумайте, я к вам, коммунистам, не питаю ни малейшей враждебности. Симпатии, впрочем, тоже. Идеи меня не волнуют. Меня волнует плата за работу. Вы, коммунисты, платите плохо, если вообще платите, а другие платят хорошо. Вот и вся философия. Не выпить ли нам?
— Бога ради, Илларион Петрович, — сказал он, не раздумывая. — Я сегодня служебными обязанностями не отягощен совершенно. Так что — с превеликой радостью.
— Перестройка, мон шер, — фыркнул Мазур. — Ну, пошли?