Все чинно, благолепно, культурно, интеллигентно, покойно и безопасно…
И толпа снова взорвалась ликующими воплями. Мазур со своего места, парой ступенек пониже журналистов, прекрасно мог рассмотреть первые ряды — люди исходили восторгом совершенно искренне. Мазур не понимал ни словечка здешнего языка, но, конечно, прекрасно знал, о чем речь.
— Я вижу, и вы наконец поддались искушению?
— Сам знаю, — буркнул Лаврик. — Ты меня за мистику не агитируй. Тоже кой-чего видел… Не укладывающееся в материализм… Определенный напряг в городе висит…
Она ошарашенно подчинилась. Мазур вновь потащил ее за руку по залитой ярким светом дорожке, прямиком к тому домику, где квартировала его группа. Как он и ожидал, все четверо стояли у крыльца, глядя в сторону ворот, за которыми безостановочно гремела пальба и рвались гранаты.
— Удивительно точное определение, — сказал Лаврик. — Но что ты тут поделаешь, если его руководящие указания следует выполнять, в том случае, конечно, когда они не касаются чисто наших дел… Он, зараза, на мою гитару покушался, но я с честными глазами отрапортовал, что она здесь куплена, благо на ней никаких ярлыков нет. Ничего, вот явится он сюда на прием… Я уже с Жулькой поговорил, чтобы подыскала кандидатку… Такую, от которой не вывернется. Будет компра, точно тебе говорю…