Здесь это приветствие вовсе не выглядело шутливо — Танин безукоризненный русский был стопроцентно прошлым, не имелось в ее лексиконе ни единого словечка старше года девятнадцатого. Дедушка, капитан-лейтенант, когда-то ушедший с врангелевским флотом в Бизерту, особо следил в свое время, чтобы учившие его сына русскому, боже упаси, не употребили ни единого нового слова, что бы оно ни означало. А позже столь же рьяно присматривал, чтобы в руках у наследника не оказалось ни единой книги, изданной позже февраля семнадцатого. Очень упертый, насколько можно судить, был человек, из тех, что навсегда не простили…