- Да что ты его слушаешь, брат Филипп! Какой из него мастер? Молод он для такого: ему ещё годов шесть, а то и все десять в подмастерьях по возрасту ходить! - содержатель придорожной таверны всё не желал успокоиться.
- Дальше Исландии ничего нету - один лишь великий Океан Мрака. Об этом написано в древних манускриптах.
- Шучу, шучу. Но всё равно - переобуться я и без посторонней помощи способен, не старик, чай. Лучше вы мне всё же на вопрос ответьте: с чего вдруг после заката принялись кнедлики стряпать-то? В братстве узнают - не вас, а меня оштрафуют...
Худосочный неряха нехотя приблизился к столику и принялся нанизывать пустые пивные кружки на толстый ошкуренный прут, после чего, сохраняя на лице выражение 'глаза б мои вас не видели' обмахнул столешницу грязным утиным крылом, сметая на пол крошки и размазывая лужицы пролитого пива. Оттащив прут с кружками, Эмиль вновь вернулся к столу с тридцатисантиметровым железным жгутом на подставке с четырёхконечной вилкой-зажимом наверху. В третий раз совершив путешествие к очагу, он принёс две довольно длинные лучины, подпаленные с обоих концов и вставил их крестообразно в зажим, после чего ожидающе уставился на монаха. Тот вновь совершил свои манипуляции с кошелём и две крупных монеты из тёмной бронзы перекочевали в руки работника половника и шумовки.
- Да. Вот брат Иероним при этом тоже присутствовал...
- Ну, и где она, хотелось бы мне знать?