Я поднял Волка за шкирку, посадил его в корзинку, корзинку пристроил в рюкзак. Все. Готов.
Я смотрел. Глаза болели, я боялся, что они вдруг могут лопнуть, но все равно смотрел.
А пока у нас впереди зима и большие кладовки. Да, в наших кладовках нет никакого мяса. И никаких уток. Даже рыбы нет. С некоторых пор я не ем мяса, не ем рыбы, меня тошнит от мяса и рыбы, я люблю орехи, я люблю грибы, я люблю морковь.
Потом меня схватили за горло и подняли в воздух. Легко, примерно так легко я поднимал в воздух нового Волка. Как щенка. Я не брыкался, бесполезно было брыкаться. Можно постараться и укусить тварь за ногу, но я помнил, что стало с тем ягуаром. Я умный.
Палочка могла и просто воткнуться. При определенных условиях она могла воткнуться даже и так сложно — в двух местах. Но, с другой стороны, ее могли воткнуть и другие…
Сейчас града не намечалось. А лигр, судя по круглым бокам, как раз пребывал в поиске легкой добычи, жиры на зиму запасал, перед тем как в дупло залечь, надо сало нагулять.