К ней подошел Райден и со словами: «Это за ваших ульхасов и повозку. Их пришлось продать. В горы они не пройдут», — хотел было высыпать ей в руки пригоршню монет, среди которых было даже три золотых, однако женщина отстранила его руку.
Юноша смутился, почти наверняка Райден был ветераном войны с дорцами.
Стало холодно, пресная вода покрылась тонкой коркой льда. Голодные люди мерзли и постепенно все переселились на нижние уровни шахты, где было теплее. Ели мясистые корни болотных растений, но многих потом тошнило от них. Желудок Ириона пока справлялся с поеданием всего, что напоминает пищу, лишь бы оно не было ядовитым, но больших сил такая еда не давала. К детям отец уже боялся заходить, только отдавая присматривающей за ними женщине свой паек. Дети плакали, просили есть и спрашивали, когда вернется мама. Ирион не хотел верить в худшее, но порой на него накатывало отчаяние. Если бы Лела была жива, она давно бы вернулась…
— Ну похлопочи… А тебе-то что неймется? Зачем тебе сдались эти болота?
Селяне громко зашушукались. Было что-то зловещее в принесенном волнами юноше, да и сама Карада внушала опаску. А не исполнить просьбу ведьмы — навлечь беду наверняка. В конце концов кто-то не выдержал и стал пробираться вперед.
Рада попыталась возразить, что еще рано и она вполне может продолжить, но под строгим взглядом наставницы, не допускающим возражений, замолчала и с облегчением согласилась.