— Второй рейд еще опасней первого, — задумчиво сказал Хитч. — Многие начинают думать. А лучше думать поменьше, побольше исполнять приказы. Тогда вернешься живой…
Хитч был серьезен. Он был странно и необычно серьезен. Мысли, правда, он излагать не очень хорошо умел, но зато говорил, кажется, от всего сердца.
Я кричал долго, едва легкие заполнялись воздухом, как я выдавливал его криком, и постепенно я начинал чувствовать, что боль отступает.
Я закрутил банку с краской, спрятал в пакет кисточку. Пора было заняться рыжим. Он, конечно, хромой теперь, но дикие даже в хромом положении весьма шустрые, бегают, скачут.
Я сижу в клетке. Уже два дня. Настроение у меня не очень жизнерадостное. А у кого может быть жизнерадостное настроение, если он очнется в клетке с дикими?
Я опустился на мох. Некстати как все это, почему не потом, почему не через месяц… Вытащил из-за спины арбалет, вложил стрелу. И сразу же стал целиться. Только целиться было некуда — впереди один низенький можжевельник, ягодки так блестят синими боками, скушать хочется.