— Что заткнулись? — спросил я. — Не слышали, как говорит человек? Слушайте…
Интересно, с чего это вдруг Глазунья меня так любит? Нет, понятно с чего, я все-таки на человека похож, а дичата эти такие жалкие и некрасивые, немытые, нестриженые…
Другие волновали. И не только меня и Хромого, они всегда людей волновали, я это знаю. Я в нескольких книжках про них написанное встречал. Мы, люди, всегда ощущали присутствие кого-то… Или, наоборот, отсутствие кого-то. Это, видимо, какая-то наша человеческая ущербность. Я пробовал найти ответ в некоторых философских энциклопедиях, но дольше трех страниц ни одну прочитать не смог, не для моего ума, и слов уж совсем незнакомых много…
Рядом с моим лицом кто-то фыркнул, меня снова швырнули вниз и снова поволокли. Глаза мои привыкли, и я уже мог немного видеть. Потолок. Потолок высокий, на нем лампы, больше ничего.
Попал — и тут все только начинается. После попадания ни в коем случае не следует тащить рыбу вверх — обязательно сорвется, особенно если не удалось прибить с одного удара. Надо давить в глубину, в дно, чтобы получше насадилась, а потом вбок, чтобы не сползла. И торопиться не стоит.
— Молодцы, — сказал я через слипнувшееся горло. — Хорошая песня. Потом меня научите…