Хромой указывает пальцем. На Волка. А Волк смотрит на озеро. Утки. На воду села стая. Большущая. Жирные. Ленивые. Волк подпрыгивает, облизывается, трясет черной тяжелой головой.
Все, думал я. Все. Вряд ли я теперь Ягуара воспитаю. Хромой всегда говорил, что к диким лучше не попадаться. А еще Хромой иногда, совсем иногда говорил, что до меня у него уже был Алекс. Они его утащили, и он пропал, они его, наверное, замучили…
— Может, ее кто-то из наших обронил, — предположил я. — Проходили через…
Я принялся крушить дом. Крушил его страстно, бешено, злобно, отламывая куски, запасаясь дровами, никакой стегозавр не выскочил, сдох давно от скуки…
Человек. Несколько последних страниц были изрисованы схематическим изображением человека.
Кем-то. Какими-то уродцами. Много, много уродцев, карликовых, разноцветных. Розовые, красные, черные, зеленые, они стояли в нелепых раскоряченных позах, голые, страшные, с поднятыми вверх руками, а некоторые вообще без рук, а некоторые даже без голов.