В школе было тихо. Четвертый урок еще не кончился. Борис Александрович пришел к пятому. Он наконец нормально выспался, даже проспал немного, и до школы почти бежал. Одышка до сих пор не прошла.
Свидание не состоялось. Бедняга Кастрони чувствовал себя обманутым. Никакой награды за ужасный вечер в клубе, за некрофильские песни и сцены объятий его синьорины с певцом он не получил. Треск от падающих, разваливающихся декораций потом еще несколько суток не давал ему уснуть.
Тут повисла тишина. Историю с «Вербеной» никому не хотелось вспоминать.
– Допустим, мы добьемся лишения родительских прав мамаши-наркоманки, – сказала знакомая, – это трудно, но в принципе возможно. Детей отдадут в детский дом. Ты уверена, что им будет там лучше?
Но иногда у Зои Федоровны случался заклин. Так было, например, с отделочным камнем для фасада. Она не могла сама выбрать нужный оттенок и заставила Николая Николаевича не только смотреть картинки в каталоге, но ехать на фирму, поскольку картинки неправильно передавали оттенки и зернистость материалов. Такая же история случилась с камином для гостиной. Фирма предлагала несколько десятков вариантов, и опять пришлось ехать. Теперь проблема состояла в плитке, и Николай Николаевич понял, что ему не отвертеться.
Сработало. Она пошла с ним. Поднялись на холм, потом спустились в низину. Он заранее изучил это место и знал точно, что с шоссе ничего не видно и не слышно.