На его губах запеклась корочка, глаза выкатились из орбит, подернулись влагой.
– Мне казалось, ты давно пришла в себя, Оленька, – произнес он медленно и задумчиво.
– К убийству, вот к чему! Женечка была для нее как кость в горле. Если кому и выгодно, чтобы девочки не стало, так только ей, этой проклятой стерве! Ой, не могу больше говорить. Нина встала, идет сюда. Учтите, она ничего не знает!
Борис Александрович включил компьютер, чтобы опять найти рекламу детского порно. Зашел на сайт Молоха, но кроме рассказов, там ничего не было. Шарил мышью по разным значкам, нажимал кнопки. Ничего. В первый раз он наткнулся на кадры из фильмов в результате какой-то случайной комбинации. Повторить не удавалось.
На всех прочих снимках уже не было вензелей фотографов, не было никаких кружев и гротов. Дед Станислав в красноармейской форме, бабушка Мария в потертой кожанке, стриженая, суровая. Папа-школьник под портретом Сталина, в пионерском галстуке.
– Ну как вы думаете, откуда? – тихо спросил Соловьев.