– Нет, Оленька. Я здоров. Просто мне приснился плохой сон.
– Это трудно исполнить, но я попробую. Только учти, если ты хотя бы одному человеку расскажешь обо мне, ничего не получится.
Она видела Женю, опознала ее, опознала все ее вещи, расписалась везде, где просили. Она, очевидно, считала Валерия Качалова если не прямым, то косвенным виновником смерти дочери. Но в саму смерть не верила. Допустим, у нее есть еще пара-тройка дней на этот отчаянный самообман. Но потом все равно придется сказать себе правду, придется похоронить Женю и как-то жить дальше.
– Она завела себе другого мужика, здорового, крепкого. А ты, старый пердун, на фиг ей не нужен. Она тебя, печальную макаку, нарочно сюда сбагрила, ты здесь быстрей помрешь, ей квартира достанется, – сказал Марк достаточно громко, чтобы его услышал старик, и достаточно тихо, чтобы никто другой в палате не услышал.
– Оля, не надрывайся, – произнес знакомый, живой голос, – бесполезно.
– Миша, при чем здесь я? Вас милиция не пускает.