– Да запросто. Через Интернет. Диск пиратский у него есть наверняка, а может, еще проще – Женя дала номер, – сказал Соловьев.
Диме очень хотелось домой, но он чувствовал себя виноватым перед собакой. Спустить Ганю с поводка он не рискнул. Раньше спускал, но неделю назад именно на этом перекрестке, ночью, какой-то шальной водила сбил насмерть соседского пса, приятеля Гани, скотчтерьера Бади. Конечно, можно было пройти пару кварталов до небольшого пустыря, который когда-то был спортивной площадкой, а теперь стал собачьей, дать Гане набегаться перед сном, но у Соловьева закрывались глаза. Он попытался договориться с Ганей.
С дисплея на Антона смотрела темноволосая стриженая девочка, очень симпатичная. Большие, широко посаженные зеленые глаза, чистый выпуклый лоб, носик маленький, круглый, как у котенка, высокие скулы, бледные пухлые губы. Тонкая шейка, острые ключицы. Никакой косметики. Детские пропорции лица, поэтому девочка кажется такой юной и трогательной. На вид лет четырнадцать, ну пятнадцать, не больше. Невозможно поверить, что ей уже двадцать два.
– Женя, очень плохо, что ты ходишь в такие места. – Кастрони чуть не сказал это по-русски и прикусил язык.
– Николай Николаевич, точно все в порядке? – спросила Настя.
С клиентами все ясно. Обслужила. Заработала. Гуд бай, детка. А с Ником у нас как бы даже любовь. Конечно, бабки я из него тяну, я же не совсем идиотка, чтобы спать с ним, стареньким, просто так, из сострадания.