– Это ты в своем рассказике можешь любую уродину превратить в красотку. А в жизни, если девка страшная, ничего с ней не сделаешь, – говорил лысый.
– Да что такое, в самом деле! – Зоя резко села на кровати. – Без десяти восемь, у вас там пожар, что ли?
– Видите, как я потрясающе выгляжу, – говорил он Ольге Юрьевне и профессору Гущенко, – я забочусь о своем здоровье, хочу прожить сто двадцать лет. Я изучаю и использую древнейшие рецепты эликсиров молодости. Вы ведь потребляете животный белок, правильно? Гемотаген из телячьей крови. Косметика на основе плаценты. Даунята, которых рожала Инночка, от телят ничем не отличаются. Да и сама она разве человек? Зато я – смотрите, здоров, хорош собой. Кровь с молоком.
– Кто завелся? Я? По-моему, это ты не в себе. Со мной как раз все в порядке.
Продавцы в салоне услужливо выкладывали перед ними на столе разноцветную плитку, как детали детской мозаики. Зацепа кивал, улыбался, глубокомысленно сдвигал брови, надувал щеки. Ноздри его трепетали, он вдыхал запах духов Зои, и голова его слегка кружилась.
Больше всего на свете он боялся, что сейчас появится кто-то взрослый, мать, отец, и все кончится. Его поблагодарят, и никогда больше он это чудо не увидит. Но чудо сообщило по-английски, что никаких взрослых нет.