От ее тона, от жесткого немигающего взгляда исподлобья его зазнобило. Он кожей почувствовал холод, который излучали детские невинные глаза.
Оля смеялась, тянула его вперед, в этот чернильный мрак. Он пытался удержать ее. Рука ее выскользнула, и она побежала. Он бежать не мог, ноги стали ватными, не слушались. Он звал ее, кричал, но звука не было. Она вдруг обернулась, и он ясно увидел, что она вовсе не смеется, а плачет.
– Д-да! Н-на т-тот с-свет! – радостно закричала Ика, как будто тетка только что назвала ей адрес, дала надежду, что родители исчезли не совсем, и существует конкретное место – «тот свет». Надо скорее туда отправиться, чтобы опять быть с мамой и с папой.
– Здравствуйте, Ольга Юрьевна! – Наташка растянула губы в сладкой улыбке. – А мы к вам. Это вот нотариус, мы с вами договаривались, насчет завещания, помните?
– Сама знаешь – что. Ты не будешь больше в этом участвовать. Никогда.
Осенью, после встречи с Петюней и Людой, она говорила о них со своей знакомой, которая работала заведующей в районной детской поликлинике.