– При чем здесь камни? – Соловьев наконец посмотрел на Короба и увидел, какое у того стало странное, печально задумчивое лицо.
Антон стал быстро, сбивчиво объяснять. Соловьев молча слушал. Завидов и Вера Сергун смотрели на него с любопытством. Наверное, у него было интересное лицо, и совсем интересным оно стало, когда Антон произнес имя-отчество: Матвей Александрович, а потом еще добавил, что в коротком разговоре речь шла о ком-то по фамилии Зацепа.
Опять пишу. Уснуть не могу. Первый раз со мной такое. После этого безымянного киборга все-таки невыносимо тошно. Я как будто до сих пор чувствую на своей коже его пальцы.
– Вы встречались с ней вечером, в сквере у казино? – спросил гость, глядя на него снизу вверх.
Ольга Юрьевна подняла капюшон меховой куртки, спрятала лицо в высокий ворот свитера. Еще пару дней назад солнце было теплым, по утрам пели птицы, почки набухли, и казалось – все, конец зиме. Вместо надоевшей куртки – легкое светлое пальто, вместо толстого шарфа – шелковый платок. Но вдруг случилась гроза, черная туча обрушила на город колючую ледяную крупу. К ночи прояснилось, ударил мороз. Опять тяжелая куртка, свитер.
– Валюшка сказала. Мы позавчера встретились с ней в салоне, а потом вместе пообедали.