Они вышли из дома в девять. Папа был в бледно-голубом костюме, мама в белых брюках и шелковой кремовой блузке без рукавов. Ика в розовом легком платье. Джип ждал их за воротами, в переулке. Шофер ездил в автомойку и не стал заезжать назад, во двор. Охранники вышли с ними из подъезда, но у одного зазвонил телефон, и они оба остановились.
– Марик, встань сию минуту! – скомандовала Зинаида Ильинична. – Давай поднимайся, ну! А ты, Карусельщик, чего расселся? Тебе тоже особое приглашение? Быстро в столовую, кушать!
Соловьев никак не отреагировал. Он придвинул свой стул к столу и писал что-то на разлинованных бланках, низко опустив голову.
Новый больной оказался известным актером. Его привезли со съемок какого-то сериала, у него был алкогольный галлюциноз. Народный артист России, гениальный комик, трогательный и смешной до слез, обожаемый несколькими поколениями зрителей, уверял, что в его голове поселились все герои, которых он сыграл за сорок лет работы в кино и театре.
Наташа взяла щетку и принялась расчесывать ему волосы.
– Так, может, нам лучше и не знать? – Старик перешел на шепот: – Дима, ну ведь это действительно чума. Кажется, твоя первая любовь Оля Луганская предложила версию, что Молох убивает детей, которых используют в индустрии детского порно?