– Вот она, родимая, вот она, лапушка, а вот еще, красотуля холодненькая, потненькая…
– Так, может, она и уехала туда, в Быково? – спросил Антон.
– Не надо. Спасибо. – Он положил в рот две таблетки и даже не почувствовал приторной горечи. Боль в сердце приглушила все прочие чувства. Так страшно оно еще никогда не болело.
– Я не понял, что вы мне здесь понаписали, – сказал он и убрал зубочистку в нагрудный карман пиджака, – я не нашел ни одного примера из практики.
– Мы?! Заливаем? Да что за бред, блин! – Ика туже затянула пояс халата и надменно вскинула подбородок.
Жалобный стон, жуткое сдавленное мычание заставило Олю открыть глаза. Она не сразу поняла, что это она сама стонет. Перед глазами плавали светящиеся мухи. Тупо ныл затылок.