Он был спокоен и доволен собой. Теперь он знал, где, когда и как убьет оборотня.
Оказавшись в кабинке, он впервые за последние трое суток почувствовал себя в безопасности. Колесо медленно ползло вверх, кабинка покачивалась, уютно поскрипывала. Он задремал, сквозь дрему услышал, что колесо собираются выключить. Взглянув вниз, увидел, что неподалеку от кассы стоят двое, мужчина и женщина. Они это или нет, он не сумел разглядеть, но желудок сжался от страха, и на последнем обороте, когда кабинка оказалась внизу, он нарочно сел на пол, чтобы его не заметили.
– Нет, подождите, вы точно знаете, что нашли именно мою Женьку? Может, ошибка? – пробормотал Качалов.
Шпону было хорошо. А Никонову плохо. Ночью он достал Марка рассказами о своей красавице Наташке, о том, как на нее смотрят все подряд мужики, молодые и старые, и даже показал фотографию. Бабенка была сдобная, грудастая, со сладкой улыбкой и холодными наглыми глазами.
«Чтобы говорить, надо говорить, – учил ее доктор-логопед, – даже думать старайся вслух».
– Борис Александрович, Борис Александрович! – К его столу шла, неуклюже переваливаясь, толстенькая Аванесова. Взгляд черных выпуклых глаз казался испуганным.