— Слушай, — наконец говорит Нина, — что это за фигня была? Я имею в виду, эти звери на улице. Откуда они взялись?
Но кошка все решила сама. Неторопливо, как бы просто из вежливости умяла здоровенный кусок куриного филе, снисходительно мурлыкнула, не обращая никакого внимания на открытую для нее дверь, вспрыгнула на подоконник, осторожно, ничего не уронив и даже не сдвинув с места, прошлась по нему из конца в конец, выбрала более-менее свободный от безделушек участок, уселась и уставилась в окно, за которым как раз завел сиротскую песню холодный ноябрьский дождь.
— Как же так, — растерянно сказала Сабина. — Это, получается, вы меня спасли?
Самодельные марионетки были готовы еще задолго до поклейки обоев. Но вешать их на стену не стал, положил в шкаф. Вдруг решил — будет здорово, если работа над всеми комнатами завершится одновременно. Это просто, всегда найдется какая-нибудь мелкая, но существенная деталь, которую можно припрятать, а потом, в самый последний день, установить на положенное место. Понятия не имел, зачем это нужно, но был доволен, что снова стал прислушиваться к интуиции, которую в юности небезосновательно считал важнейшим из своих достоинств, а потом как-то незаметно не то утратил, не то просто разучился различать в многоголосом внутреннем шуме.
«Ты чего, мать? — строго спросила себя Анна, укладываясь в постель. — Откуда столько счастья в отдельно взятом организме? На горизонте ни единого путного ухажера, деньги почти закончились, у пальто подол истрепался, а нового пока не предвидится, да еще и корова недоена, в смысле в переводе твоем конь не валялся. Не вижу никаких поводов для радости.