— Иди сюда, девочка! — Бабушка, закутанная в цветастый платок и рыжую лисью шубу, приветливо помахала ей рукой в яркой зеленой варежке.
— Спасибо, друг, — сказала Таня и принялась отвинчивать крышку.
Думал: удивительное дело, столько времени обходился двумя-тремя свиданиями в год и совершенно не скучал без нее в промежутках, а теперь, когда Анна умерла, мир вдруг опустел и утратил — не весь смысл, конечно, но очень важную его часть. И при чем тут какие-то дурацкие деньги.
Долго искал туфли для сна, но так и не нашел. Неужели выбросил вместе с мусором? Впрочем, чего еще ждать от человека, который всего пару дней назад шарахался от собственных отражений.
Лежал на спине, лицом кверху, скосив глаза так, чтобы видеть стену, и толстые ежи уже начали было приплясывать на поляне, когда внизу, во дворе неслаженно, вразнобой заорали: «Ты когда выйдешь?» Встал, подошел к распахнутому настежь окну, крикнул в ответ: «Через полчаса».