– А чего у нее бинты? Аппендицит, да? Мне в прошлом году вырезали, и я теперь яблоки с косточками могу есть! Я их и раньше с косточками ел, а теперь мне законно можно! Только я еще и палки от них ем, а папа говорит, что я же не коза! Ирландский волкодав, вот как ваш пес называется! Я точно вспомнил! Вы что? Не знали, какую собаку купили?
– Ну, разбирался, и что? – Он пока ничего не понимал и от непонимания раздражался. – Во-первых, прошло много лет. Во-вторых, история ничем не закончилась.
Аннет поначалу была безмятежна и даже сердилась на маму, которая тревожилась все сильнее. Из-за чего тревога?! Она попала в вожделенный красивый мир, населенный красивыми людьми и уставленный красивыми вещами. Этот мир благосклонно принял ее, она освоилась, стала своей среди всех этих дочек «молочных» и «колбасных» королей и прочих больших чиновников! Она выучила правила игры, обжилась, подружилась с глянцевыми редакторшами, и ее портреты стали печатать в правильных журналах!
– Я пойду, пожалуй, – решился наконец кадровик и покосился на митрофановские манжеты, из белоснежных превратившиеся в грязно-серые. – Я вам тут не нужен, Екатерина Петровна?
Митрофанова еще немного постояла с трубкой в руке, а потом осторожно пристроила ее на аппарат.
– Вы мне подробней расскажите, – попросил он, подпустив в голос теплоты и участия, это он умел. – Вот вы вышли с вашим... Альфредом...