Его расстроенное лицо с красными пятнами на щеках и очень темными длинными бровями было близко от Кати, и ее ладонь – как-то независимо, сама по себе, отдельно от нее – поползла вверх, доползла до шеи в вырезе черной майки. Шея оказалась влажной.
Настроение у Митрофановой неудержимо портилось.
– И запираете всегда строго в одиннадцать часов?
Время было позднее, Дэн очень устал от приключений сегодняшнего бесконечного дня, предстоящие перемены в жизни его пугали, и он решил махнуть на все рукой.
– Я не понял, вы мне лекцию сейчас читаете?
...Я как будто напрашиваюсь! А я не напрашиваюсь! У меня служба, мне прохлаждаться некогда.