Наверху сильно грохнуло, лифт вздрогнул, загудел и пошел, и Алекс выскочил на улицу. Было так жарко, как будто он прямо из подъезда ввалился в хорошо протопленную парную. Солнце ударило по глазам, он нацепил очки и пристроился на раскаленную лавочку.
Тут вдруг одновременно грянул дверной звонок и раздался жуткий грохот. Маня Поливанова моментально из невидимой стала видимой, кинулась к старухе, покачнувшейся на стуле, и поддержала ее. Мишаков оглянулся с изумлением, и в комнату головой вперед ввалился парень.
Пошла писать губерния, подумал капитан. Выходит, Маша-то святая!..
А потом, когда Шан-Гирею срочно понадобились какие-то материалы, Дэн привозил их обоих, Алекса и Митрофанову, к тетке в гости, и Ольга их обедом кормила, и Дэн понял, что эта самая Катя – ничего девчонка, нормальная, без особых «тараканов».
– Не знаю, – буркнул Мишаков. – Везите к своему дому, у меня там машина.
Там она поставила на поднос тарелки и чашки и стала выбирать из ящика серебряные приборы. При этом она шевелила губами – считала.