Нет и не может быть другого писателя, который бы так чувствовал жизнь, так умело ее описывал, так отдавал на растерзание собственную душу. Срезы и сколы ранили ее, она истекала кровью, и живой этой кровью были писаны тексты, которые по дурости и необразованности читатели называли «колонками»!
Он сердился всерьез и понимал, что не по делу.
– Добрый день! – громко сказал Алекс. – Можно?..
– Я тебе сама налью. Говорят, себе не наливают, денег не будет.
Алекс, в свою очередь, под разными предлогами уклонялся от участия в передаче, которую вел на радио Анатоль, и предложение написать колонку в тот же журнал отверг решительно.
Ирония, прозвучавшая в голосе Берегового, заставила Митрофанову посмотреть на него уничижительно. Дэн знал, что на Володьку так смотреть нельзя, вот просто нельзя, и все, и пожалел, что не может залезть под стол. Ему хотелось.