Кухня была крошечной и не слишком светлой. Видимо, Анатоль не стал ее перестраивать. В ней оказалось слишком много мебели, которая не знала, как разместиться, чтоб было удобно, и при входе на полу почему-то лежала мокрая тряпка – видимо, домработница постелила, чтобы «не тащили с улицы песок».
Она не захотела его, Владимира Берегового, и он очень логично и четко – как математик – объяснил себе, почему именно его нельзя хотеть.
– Нужно своими делами заниматься, вот что нужно! Легко отделались, между прочим! Чуть пониже да поцентрее – он так и сказал «поцентрее», – был бы еще один труп вместо знаменитого писателя! Читателей сиротами оставили бы!
На террасе с каменными полами, стеклянными стенами и подвешенным к потолку гавайским гамаком никого не было, только кактусы, топорщившие чудовищные иголки. Вокруг кактусов насыпан песок, по которому грабельками проведены волнообразые линии и навалены белые пустынные камни. Анатоль, по всей видимости, любил кактусы и пустыни.
Робость и непонимание, в нескольких сантиметрах от нее терзавшие Берегового, тоже старались изо всех сил.
Приготовленное ею питье было ликерно-сладким, а он терпеть не мог приторный алкоголь, но тем не менее глотнул и сделал лицо тоже по возможности сладким.