Три женщины – три богини – давали спектакль. Одна читала стихи, другая пела романсы, а третья танцевала.
– Небось прокисла вся, – равнодушно заметила Таис и потопала ногой. – Надо в холодильник убрать.
Он взял Манин бокал, залпом махнул весь оставшийся коньяк и налил еще – много, даже больше, чем она наливала.
Видимо, они с Володькой обречены на одиночество. Два эдаких байроновских героя.
Как всякий настоящий писатель, Анатоль Кулагин был ленив, и лень свою любил, и прощал себе, хотя и сокрушался – время уходит, вскоре уйдет совсем, а роман так и не начат.
Шум в ушах перерос в реактивный рев, дошел до высшей точки, обвалился грохотом, и оказалось, что в этом странном бою нет и не может быть проигравших – только победители.