Отчасти Маня Поливанова в данный момент напоминала самой себе помещика Манилова из Гоголя, который желал, чтоб непременно был пруд, а через пруд чтоб мост, а на мосту чтоб купцы и лавки!..
– А ты молчи! Молод еще, не понимаешь ничего! Не будет у тебя жизни после тюрьмы! Никакой не будет, ни плохой, ни хорошей! Мыканье да горе останется, а больше ничего! Сажайте меня, я от своих слов не отступлюсь!
Строго говоря, во всем разобрался Александр Шан-Гирей, Манин сердечный друг и еще более знаменитый писатель, но и она, Митрофанова, помогала изо всех сил!..
– Алекс обещал нашему издателю, что даст это интервью, – встряла Поливанова. – Вы знаете, мы все любим Анну Иосифовну, и когда ей что-то нужно, стараемся...
– Нет, допрашивает! Вы, вы! Вы фашист, и я обращусь в правозащитную организацию!
– Да нет, отдыхает просто! Видишь, глаза открыты!