Время текло, в лампочке потрескивало, старуха маетно вздыхала на стуле, а Маню совсем не было слышно и, кажется, даже не видно, хотя она не пряталась.
– Нет, мы не дружим. То есть не особенно.
– А если бы Настя вышла, она бы и ее шарахнула, какая разница! Ей по-любому надо было от них обоих избавляться. Понимаешь? И так, чтоб про наследство никто не узнал. Мобильного телефона она у Кулагина не нашла и решила, что он его здесь забыл, и потом приходила искать. Я уверен, она видела, как ты уезжаешь, а этот писатель твой все равно дальше собственного носа ничего не видит и своих не узнает.
– Обойдется, – задумчиво подтвердила Митрофанова, и Береговой улыбнулся. – Зачем приходил Гудков?.. Не верю я в ни в какую Таис! Он к Мане зачем-то приходил.
Но он не слушал, и стало понятно, что даже если Софья Захаровна сейчас запоет арию Кармен, он все равно не услышит. Большими шагами он вышел в прихожую – Митюшенька посторонился, пропуская его, Софья Захаровна ринулась следом, и Маня тоже, и в два счета они оказались на площадке.
– Да. На платформе. И она на этой платформе ростом с меня. Во-первых, на Анастасии я не видел такой обуви, а во-вторых, она без всякой платформы ростом с меня. Она фотографировала и смотрела мне прямо в лицо, я это точно помню. Девушка, которая приходила, значительно ниже ростом, но очень похожа на нее. И одета точно так же – в куртку, джинсы и юбку.