Старуха сидела у стола, покрытого зеленой плюшевой скатертью с желтой бахромой. На соседнем стуле лежал узел – не сумка и не пакет, а именно туго увязанный узел! Она старательно собралась в тюрьму, и темный спортивный костюм с начесом, в который она облачилась, несмотря на то что под вечер, казалось, стало еще жарче, был тому подтверждением.
– Дорога к станции? – переспросил насторожившийся Мишаков.
В крохотной спальне не было ничего, только огромный матрас на ножках, который вздрогнул и поехал, когда они на него упали.
Ковер, громадный, отливавший белесым шелковым блеском, закрывал только середину начищенного паркета. По паркету скакало солнце. Летний ветер отдувал белую занавеску, и Москва шумела за толстыми стенами старого дома негромко, приятно.
Алекс ждал. Он знал, что будет продолжение.
Еще они ходили в рестораны. Маня его приглашала, и он всегда с удовольствием соглашался. И в кино, когда случались громкие и красивые премьеры, например, у знаменитого режиссера Джаника Файзиева, с которым Маня дружила. И на выставку Караваджо. Ее привезли в Москву всего на несколько дней, и билетов было не достать, а Мане прислали.