Когда Маша закончила прислуживать белобрысому и вернулась в общий зал, за окнами уже начало смеркаться.
Сзади топотали преследователи, пока еще приказывали остановиться и не сопротивляться, пока не применили силу, но Маша слушаться не собиралась. Теперь уж все равно!
Ведь раньше Книга говорила правду, пусть Маша по скудоумию и не понимала ее подсказок. Вдруг и теперь получится?
— Цыц, ты, охальник! — нахмурился кузнец.
— Они сами начинают махать, инстинктивно! — виновато объяснил он раздосадованной Маше, собирая с пола черепки — разбил кувшин взмахом крыла. — Мы, крылатые, в воздухе это делаем!
— Вчера вечером ты ушел с пира в покои моей сестры, — прямолинейно начал повелитель, решив, что честность — лучшая политика. И выдержал паузу, давая Весьямиэлю сознаться во всем.