Тут Маша вспомнила о своем любимом оружии, она торопливо метнулась обратно к лежанке и схватила в руки книгу Вождя. Последнее время толстенный том она использовала в качестве подушки, и, надо признать, спалось на нем всегда хорошо.
— Не суйте свой длинный нос в мои личные дела! — оскорбилась Маша.
— О, — усмехнулся повелитель. — Наши стражи поймали в лесу какую-то оборванку — она пыталась пробраться в Запретную долину. При ней оказалось немного денег и этот перстень, и она не ответила на вопрос, откуда взяла его. Нам сразу стало ясно, что вещь это старинная и очень дорогая, поэтому я счел необходимым приберечь перстень. И каково же было мое удивление, когда я увидел на твоей одежде тот же герб, что вырезан на печатке, о благородный Весьямиэль!
«Ну прости, детка, — цинично подумал Весьямиэль, привязывая Разбоя к телеге: теперь править предстояло ему. — На выступлениях много денег не заработаешь, а вкусно кушать и тебе хочется, не так ли? Так что потерпи…»
— Ничего, — сказал он. — А что я могу предпринять?
Маша замялась. Говорить, что она артистка, не хотелось: уже поняла, как тут относятся к подобному люду, а кузнец был таким приятным парнем. Не хотелось, чтобы он отвернулся от нее по такой глупой причине, или, того хуже, решил, что с бродячей артисткой все дозволено! От такого, пожалуй, не отобьешься, как от Ронана-дикаря! Он выше Маши больше чем на голову, а уж плечи неохватные… Такому не то что молот, а и наковальня, наверно, детской игрушкой кажется!