— Не где, а у кого, — загадочно ответил Весь, перебираясь на облучок. Свои сверкающие цацки он куда-то спрятал, на виду остались только серьги, пара колец из самых аляповатых и цепочка на шее. — Ты, Маша, что делать умеешь? Кроме как скверно шить, еще более скверно готовить и сносно прибираться?
«Нужно ее расхолодить! — решил Весьямиэль. — А то еще, чего доброго, передумает возвращаться в свой мир. Жаль будет, если ее все-таки казнят, но и таскаться с ней охоты нет».
Белобрысый сидел на подоконнике, качал ногой и не обращал на портного никакого внимания. Волосы его, отметила Маша, высохли и сами собой завились в крупные локоны. А она-то думала, он на бумажки их накручивает, модницы в общежитии так делали.
Стоило ей открыть дверь, как мимо нее прошмыгнула Рала, новенькая служанка — ее только-только прислала родня хозяйки постоялого двора из какой-то дальней глухой деревни. Девушке было лет пятнадцать, не больше, и она многим приглянулась: хорошенькая, белокурая, сероглазая. Однако воспитана она оказалась строго и парочку охальников уже огрела ухватом, когда те попытались задрать ей юбки. И вот эта-то самая Рала и выбежала сейчас из комнаты белобрысого, придерживая расстегнутое на груди платье и одергивая передник!
Очень хотелось влепить мерзавцу оплеуху, — это ведь он их честно заработанные деньги прогулял, и там как минимум половина принадлежала Маше! — но толку? Пока не проспится, все равно не поймет. Да и бить беспомощного — это как-то…
— Однако, — счел необходимым добавить он, — есть и другой вариант этой легенды. Просто мой предок был преданнейшим спутником и собутыльником императора, и как-то раз тот в шутку велел ему добавить на герб чашу — дескать, даже змею можно упоить допьяна.