В итоге к вечеру Маша просто с ног валилась от усталости.
И вот теперь связанный по рукам и ногам чернокожий пленный лежал перед Весем, дрожал и выкладывал всю подноготную.
Девушка призадумалась. Выходило, что Весь не так уж неправ. Не надо пытаться отвлечь от себя внимание, лучше, наоборот, привлекать его, но так, чтобы люди запомнили кричащую одежду и разные трюки, а не лица. Вряд ли придется давать концерты, но если вдруг…
Будучи в расстроенных чувствах, Маша не смотрела, куда идет, подскочила от оглушительного гудка над самым ухом, шарахнулась в сторону: по широкой улице прогромыхала самобеглая телега, как их тут называли, — подобие автомобиля, здоровенное сооружение, плюющееся дымом. За телегой тащилась целая вереница прицепов, закрытых плотной тканью, за ними зорко приглядывал отряд вооруженных всадников в форме, а правил этим агрегатом невероятно довольный собой молодой парень в лихо сдвинутом на одно ухо картузе.
— Если тебя это смущает, марш на конюшню, — распорядился Весь, — заодно за лошадьми приглядишь, нет у меня доверия к этому сторожу.
— Господин, вы обождите маленько, я только старосту упрежу, — скороговоркой выпалил он, когда они подошли к добротному дому, и исчез внутри.