— Потому что верить человек должен только в себя и свои силы! Нет никаких богов, это все мракобесие и средство порабощения! Как говорил Вождь, религия — это дурман для народа!
— Реталь… — Весьямиэль прислушался к звучанию имени, усмехнулся. — Вижу, роман твой не сложился…
…Маша стояла в толпе, в первых рядах, вокруг кричали, свистели и улюлюкали, хохотали и лезли обниматься к незнакомым людям. Но сегодня незнакомых не было, одни лишь товарищи! А те, которые не товарищи, а вовсе даже наоборот — вон они, на высоком помосте, который взгромоздили на центральной площади на месте снесенного памятника какому-то из прежних властелинов…
Сторож выдал особенно замысловатую руладу и приоткрыл один глаз, потом второй. Сфокусировал мутный взгляд на Маше, и та показала ему бутылку наливки. Глаза сторожа приобрели более-менее осмысленное выражение, он сделал попытку приподняться.
Приняв решение, Весьямиэль сделал шаг вперед и склонился в изысканном придворном поклоне перед одним из четверки.
Что ж, решено… План у него родился мгновенно: это ведь не придворная политическая многоходовка, в которых Весьямиэль был признанным мастером! А тут что? Провинциальный властитель, к которому родные дети в гости носа не кажут, зная о папенькиных забавах!