— Лошадь хорошая, — неожиданно вступился за Зорьку Весь. — В умелых руках и вскачь пойдет.
«Нет, такого просто не может быть!» — решительно подумала Маша.
— Все понятно, — сказала Маша. На душе у нее было поразительно гадко. — В таком случае прошу прощения. До свидания.
Ему как будто в самом деле было плохо и больно, но, видно, она все правильно поняла — Янык не стал ее останавливать, не пытался уговорить остаться. Он променял ее на обещанные Весем деньги, так что не следовало даже вспоминать о таком корыстном типе. Но она все равно думала о нем и ничего не могла с собой поделать. Это только кажется, что легко забыть любимого и дорогого человека, когда он предает и причиняет боль. На самом деле всегда невольно оправдываешь его, ищешь причины его поведения. Но сколько Маша ни перебирала в мыслях эту историю, она так и не смогла обелить кузнеца. И теперь она мучительно пыталась его забыть.
Приглядевшись, Весьямиэль подавил желание протереть глаза — этак краска с ресниц поплывет! Если уже не поплыла. Перед ним стояла женщина, несомненно. Но какая это была женщина! Ростом выше его на голову, в плечах — как императорский гвардеец! Одета во что-то вроде шубы мехом внутрь, как носят в деревнях, на тумбообразных ногах — штаны (штаны!) и какие-то нелепые ворсистые сапоги.
— Отведи эту девку к портному, скажи, что подспорьем ему будет. Ступайте!