Но нужно было что-то делать. Оставлять все как есть было неразумно и стыдно. Поэтому, Саша поручил в декабре 1865 года произвести тщательную перепись населения, их имущества и земель. Что и было проведено в кратчайшие сроки. На пятидесяти двух тысячах гектаров, которые достались в управление цесаревичу, проживало около двадцати тысяч крестьян. Из них от силы треть была дееспособна в силу возраста и здоровья. Конечно, на более чем миллионном фоне крестьянства Великого княжества Московского, эти двадцать тысяч совершенно терялись, но Александру их хватало за глаза.
Ему снились кошмары, совершенно выматывающие. Скорее даже не кошмары, а воспоминания старых дней - различные эпизоды из его жизни, не самые лицеприятные. Поэтому высыпался всегда плохо. Не из-за переживаний. Нет. Он уже давно никак не реагировал на гибель человека, пусть даже близкого, как-то излишне эмоционально, воспринимая подобное действо как факт близкий к статистике. Основной раздражитель заключался в чувстве бессилия, которое посещало его во сне, каждый раз, когда ему снилась гибель близких ему людей. Он хотел что-то изменить, но неприятные эпизоды повторялись неуклонно и в мельчайших деталях. Из-за этого сон скорее напоминал большую борьбу с роком и не приносил умиротворения. А утро приносило лишь чувство неудовлетворенности и раздражения, которое он пытался утопить в работе. Эффект очень напоминал дыхание акулы, которая начинает задыхаться, если перестает плыть вперед. Так и тут. Но внешне это практически не отражалось, так как, погружаясь всецело в дела, он выглядел абсолютно уверенным в себе человеком. А минуты слабости, как та, что не так давно видел Дукмасов, случались с ним редко, да и Саша сам, понимая, что подобное не стоит афишировать, старался уединиться в такие моменты.
Дело заключалось в другом. Наш крестьянин той поры был невероятно религиозен и суеверен, а также совершенно не образован. Настолько, что просто не имел возможности воспринимать какие-то новые решения иначе, как 'на примере соседа'. То есть, ему надобно было своими глазами увидеть это новшество в действие 'у соседа', чтобы начать его копировать. Да и то - не сразу и не все в деревне начинали повторять. Иной раз могло и не один год пройти, прежде чем, удостоверившись в верности решения, крестьянин на него переходил. Да и то, каждый такой переход напоминал лотерею с совершенно необъяснимой мистической и суеверной подоплекой причинно-следственных связей. Помимо этого, настоящей трагедией было то, что ценность умственного труда и образования в глазах русского крестьянина середины XIX века была ничтожна. Для него человек, не работающий руками, был ничтожным трутнем и бездельником, слова которого не стоят и выеденного яйца.
То есть, Александр предложил Дмитрию Егоровичу совершенно стандартную схему слияния бизнеса, а точнее поглощения одной компании другой. Бернадаки предлагали интересный пост, хорошую зарплату и неплохие преференции, например, за ним оставалось по десять процентов акций всех заводов, которыми он владел до подписания договора. Правда, без права перепродажи.
Ну а дальше началась сухопутная фаза. Бразилия, оставшись де-юре в стороне от этой войны, поставляла добровольцев в парагвайскую армию и потребное военное имущество, такое как боеприпасы и продовольствие. Причем добровольцев было много, так как барон ди Суси, по совету Александра, организовал довольно активную пропагандистскую акцию, распространяя простые и красочные листовки от некой вымышленной подпольной организации. В этих листовках писалось, что руками Аргентины воюют англичане, желающие вечной нищеты и страданий для жителей Южной Америки. Конечно, грамотных было очень мало, но вот при каждом приходе этот вопрос очень активно обсуждался. Задействовался весь институт католической церкви, молчаливо одобривший подобную операцию.
Как не сложно догадаться, вместо разного наукообразного хлама, который экспедиция в разобранном виде везла в Персию, во вьюках и на фургонах было погружено довольно значительное количество оружия и боеприпасов. В частности, имелось десять тысяч русских 6-ти линейных заряжаемых с дула винтовок образца 1856 года, шестьдесят 95-мм полевых пушек образца 1838 года и тысяча американских револьверов 36-го калибра Colt Navy образца 1851 года. А так же большое количество боеприпасов к ним. Причем пушки ехали в разобранном состоянии.