Сане сделали укол, по новой перевязали и понесли к вертолету. По дороге он выслушал много для себя приятного, причем самым ласковым из ему сказанного было «кабан хренов».
– Пятерку, – застенчиво ответил Вайнерман.
Когда зазвонил в районе полудня телефон, Лев Владимирович Кореньков, звезда юриспруденции и тонкий знаток лазеек в отечественном законодательстве, сидел у себя в кабинете, ломая голову над тем, куда, черт подери, подевалось все руководство фирмы (кроме него самого любимого) и что ему в этой ситуации делать.
В машине было тихо, шоферу запрещалось лезть к хозяину с разговорами и включать приемник. Не заметил, как задремал, а проснулся, когда машина затормозила у ворот окруженного старыми корабельными соснами особняка. Игорь Владимирович любил свой, как он его называл, домишко в Удельной и ни за какие коврижки не соглашался переезжать на Рублевку, приводя этим в несказанное удивление товарищей по царевой службе.
В проходе в окружении многочисленной свиты появился громадный, звероподобный персонаж в белой дзюдоге, повязанной черным поясом с иероглифами, и под аплодисменты собравшихся вальяжным шагом направился к рингу.
Не успели отмелькать на экране титры, как раздался телефонный звонок.