— Это надо прекратить, — сказала Дурцева. — В программе такого нет. Гриша, сделайте пометку, проконтролируем.
— Совсем не слышу, что ты сейчас говоришь, Настья, — Джамиля опять передернула узкой спиной в черном платье — как кошка отряхнулась. Громко застучала ложкой, выкладывая в блюдце варенье.
— Как угодно. А я вот еще выпью, — Матвеев со скрипом выдернул пробку из бутылочного горлышка. — Как раз на днях срочную работу сдал, потому-то тебя и в гости пригласил, если честно. У меня вроде как отпуск.
— Об этом я должен спросить тебя. Ты ушел от своих. Куда ты пойдешь теперь, когда обратной дороги нет? Ты можешь вернуться. Нет, не в свое племя — а к нам. Мы примем тебя как своего. В тебе нет жажды крови, внутри тебя не живет мятежный дух. А можешь довериться духам, спуститься с холма по другую его сторону, уйти в прерии и навсегда покинуть Черные Холмы.
Пришел даже молодой дьякон и осенил аппарат крестным знамением.
Сакс откланялся. Варнак принял успокоительное. Патрикеевна, рассыпая искры ярости, подошла к Ивану Ивановичу.